По казенной надобности совершил марш-бросок в усадьбу Волышово. Раньше это было имение графов Строгановых. У Строгановых был известнейший конезавод. При советской власти там тоже был конезавод. Лошадей продавали по всему свету за большие и очень большие деньги. Самая дешевая лошадь у проклятых коммунистов при кровавой гебне стоила как 5 (пять) "Жигулей". Завод приносил миллионные прибыли проклятым коммунякам.
Проклятые коммуняки и кровавая гебня в бывшем дворце Строгановых устроили школу. В той школе кровавый режим издевался над детьми, заставляя их учиться всяким тоталитарным физикам, химиям, арифметикам и прочим астрономиям.
Прошли годы. Свежие ветры демократии смели кровавый режим проклятых коммуняк и кровавой гебни, как он в своё время смёл режим князьёв и графьёв. Правда, проклятые коммуняки (в силу своей тупости, наверное) не смогли разрушить до основания весь мир насилия князьёв и графьёв, в т.ч. и имение Строгановых.
Свежие ветры свободы и демократии смели ненавистную тоталитарную школу в бывшем графском дворце и практически до основания разрушили все здания и сооружения бывшей усадьбы бывших графьёв. В т.ч. довели до ручки и конезавод, приносивший когда-то миллионные прибыли и графьям, и проклятым коммунякам.
На въезде в усадьбу меня встретило грустное лошадко. Бедный несчастный ослик Иа, который плакал в пятницу над лужей, прямо-таки светился счастьем по сравнению с ним:
Поглядев со стороны на лошадко, я понял причину той вселенской тоски, которой были полны его глаза. Голодное, тощее, в грязище и говнище, без всякой надежды увидеть эстафету олимпийского огня:
Это несчастное лошадко тосковало не одно. Еще с десяток его товарищей по несчастью с такой же вселенской тоской и полнейшей безнадежностью взирали из говнища и грязища на заезжего криминалиста, у которого не оказалось при себе ни крошки съестного.
А еще лошадки смотрели на графские развалины, памятник какого-то дурацкого исторического и тоталитарного культурного наследия:
Вот он - бывший дворец бывших графьёв. Он же - бывшая тоталитарная школа:
Глядя на эту бывшую усадьбу и бывший конезавод, каждый свободолюбивый рукопожатный гражданин, гей и демократический журналист возрадуется и возвеселится: возврата к проклятому прошлому нет. Демократия и свобода победили окончательно и бесповоротно.